Провал международной работы ГПУ. Кто виноват и что делать?

ЕЛЕНА ТИЩЕНКО. В Лихтенштейне разморожено свыше 13 млн франков на счетах Панамской оффшорной компании судьи Высшего хозсуда Артура Емельянова которого подозревали в коррупции, и его жены. По данным правоохранителей Лихтенштейна, это произошло из-за того, что украинские правоохранители не смогли доказать незаконность происхождения средств.

Вместе с тем, Генеральная прокуратура Украины сообщила, что решение следственного судьи об аресте счета в этом деле отменено постановлением Апелляционного суда города Киева от 9 февраля, отметив, что не может добиться в суде ареста средств из-за того, что Лихтенштейн в ответ на запрос о правовой помощи не предоставил информацию, "которая позволила бы получить документальные доказательства причастности судьи и его жены к получению неправомерной выгоды".

Типичный для Украины "замкнутый круг", в котором на первый взгляд сложно "найти крайнего": Лихтенштейн не может продлить арест средств из-за непредоставления информации Генеральной прокуратурой Украины, а Генеральная прокуратура Украины не может этого сделать из-за непреоставления информации о преступной деятельности украинского судьи прокуратурой Лихтенштейна.

Вспомните новость: И опять не дали доказательств - суд Лихтенштейна снял арест с 13 млн. швейцарських франков судьи Емельянова

Такие новости в последнее время являются рутинными. Первым в "новейшей истории" правоохранительной деятельности Украины стал Злочевский и его 23 миллиона долларов США в Англии, частично полученные от Курченко. Там украинская сторона также "не дождалась" информации от англичан, которые, в свою очередь, ждали ее от Украины.

Таким образом у Генеральной прокуратуры всегда находятся "основания", оправдывающие бездеятельность ее международного управления и следствия, но при этом не находится оснований самостоятельно арестовать коррупционные средства и взыскать их.

Разбирается этот "порочный круг" на составляющие легко:

Проблемы поиска и ареста коррупционных средств за границей

Алгоритм нахождения и ареста средств, выведенных их Украины, на практике насегодня достаточно прост. Средства НИКОГДА не находят по запросам украинской стороны.

Причин этому две:

Во-первых, Украине становятся известны только первые денежные проводки коррупционных средств - из украинских банков - как правило в Латвийские или Литовские. То, куда средства направляются оттуда можно установить только в этих странах. Там обычно происходит вторая стадия отмывания - деньги перебрасываются с одних на другие оффшорные фирмы, в тех же или других банках, и затем уже направляются на аккумуляционные (инвестиционные) счета - в Лихтенштейне, Швейцарии, Австрии.

Если средства пропущены через украинские отмывочные структуры, где они смешиваются с другими криминальными и некриминальными ресурсами, либо, если в Украине или скорее за границей делается так называемый "разрыв" - когда в отмывании принимает участие крупный отмывочный центр, владеющий, как правило своим банком (банками), и подменяющий деньги своими, - то установить куда пошли средства, а, главное, связать с ними украинского подозреваемого - практически невозможно. Потому что деньги уходят в одну сторону, а на счета подозреваемого где-нибуть в Лихтенштейне, они попадают совсем из других источников. Участвующий в отмывании банк делает замену. Преступные финансовые ресурсы он направляет на законную операцию - например, выдачу кредита, а "чистые" средства - зачисляет на счет украинского чиновника. Если размотать цепочку назад, то в крайнем случае можно прийти к кредиту, полученному от какого-то оффшора, либо к продаже за накрученную нерыночную стоимость какого-либо имущества с неопределенным местонахождением, либо к предоставленным супругой украинского чиновника, например, консалтинговым услугам их собственной иностранной компании и так далее.

Згадайте новину: Суд зняв арешт, а потім знову наклав арешт на майно міністра екології Злочевського

Вариантов масса. В деле "Курченко - Злочевский", последний, например, проведя деньги через несколько своихо оффшоров, купил … свою же землю в Киеве.

Отмывочные банки для клиентов, которые, как Злочевский, не экономят на отмывании, задействуют свои корсчета и свои же отмывочные оффшоры.

В общем, чаще всего поиск средств через простое разматывание проводок денег, выведенных из Украины, приводит в тупик.

Во-вторых, и это очень важно, в Украине в принципе отсутствуют механизмы поиска "того не знаю чего". То есть английский суд, например, может вынести постановление "о поиске и аресте средств такого-то лица" в любой точке мира, а украинский суд может арестовать только то, о чем ему доподлинно известно от следствия, и что украинский следователь может обосновать как средства, полученные от конкретного преступления. Интересно, что такое положение в корне отличается от поиска лиц. Поставить лицо, скрывающееся от правосудия, во всемирный розыск Украина может (если хочет). А деньги и имущество - нет.

При этом кроме сведений об имуществе, без которых его ни в Украине, ни за рубежем нельзя арестовать, средства должны принадлежать подозреваемому лично, а не быть оформленными на его оффшорную структуру. Так как украинское гражданское право не признает право бенефициарной собственности (через трасты и оффшоры) как вид собственности (поэтому, кстати, и не работает статья "незаконное обогащение", потому что по-настоящему крупные ресурсы никогда не лежат на личных счетах). При этом имущество юрлица и его учредителя у нас разделены по закону, о чем четко сказано в хозяйственном и гражданском кодексах. Таким образом наличие оффшора в отмывании автоматически ставит следствие в процессуальный тупик. Вроде все понятно, а предусмотренных законом доказательств - нет.

Естественно такие правила исключают возможность что-то искать. А значит украинская прокуратура находится в статусе "невесты", которая сидит и ждет, когда ей придут и предложат информацию о том где, в каком банке и у кого что-то находится или по какому адресу в Монако или Швейцарии есть недвижимость.

Згадайте новину: Юрій Луценко: екс-міністра М. Злочевського обшукають за ухилення від податків у особливо великих розмірах

Поменять такое положение вещей, естественно, очень просто - изменениями в две статьи Уголовно-процесуального кодекса, разрешив украинским следователям (и судьям) объявлять международный розыск средств и имущества.

Высшим пилотажем в поиске средств за границей является Закон США FATCA об обязательном уведомлении их налоговых органов о том, какое имущество за границей прямо или опосредованно принадлежит гражданам США. Закон ратифицировали (!) многие страны мира, включая Швейцарию и (!) Украину. Таким образом США вообще не нужно что-то искать и даже не нужно, чтобы лицо в чем-то подозревалось. Им просто обязаны (!) все докладывать органы других стран. И украинские в том числе. А в случае уклонения - будет как со старейшим швейцарским банком Wegelin - США разорит через уголовные дела и гражданские иски.

Но для того, чтобы информацию вот так «несли на блюдечке с голубой каемочкой», нужно быть США, а не Украиной. Поэтому остается способ первый, увы, в текущих украинских политических реалиях неосуществимый.

Таким образом на практике Украинские правоохранительные органы получают информацию о счетах и имуществе за границей украинских чиновников только одним способом: через иностранные службы Финансового мониторинга. Та, получив от своих банков уведомления о подозрительном накоплении средств и операциях на счетах украинских граждан, сообщает об этом своим правоохранительным органам и украинскому Финмониторингу. После этого ситуация как правило развивается по одинаковому сценарию: украинский Финмониторинг НИЧЕГО не сообщает украинской прокуратуре, либо делает это с оговоркой о «невозможности использовать полученную информацию как доказательство в расследовании» (так было со счетами Арбузова на полтора миллиарда долларов в ценных бумагах), а иностранные правоохранительные органы могут- таки возбудить дело по отмыванию и временно арестовать средства, направив запрос в Генеральную прокуратуру Украины с сообщением об аресте и просьбой предоставить дополнительную информацию по указанным средствам.

Вспомните новость: Елена Тищенко: перспективы российского иска в английский суд о взыскании 3-х млрд. долларов долга Януковича с Украины

И тут начинается самое интересное:

Проблемы с продлением ареста и взысканием коррупционных средств, выведенных из Украины

Первое: миф о сотрудничестве иностранных структур - действительно имеет место место быть. Или не быть. В общем, то, что кто-то стремится арестовать многомиллионные средства, выведенные из Украины, отмытые через свои банки и инвестированные в собственную экономику, - это в 85 процентах случаев - неправда. Латвия, Лихтенштейн, Монако и подобные страны - живут за счет отмывания. Их банки - все сплошь набиты русскоговорящими сотрудниками, и предоставляют пакетные услуги: продажа оффшорных компаний с «историей» в банке и открытым счетом, в результате чего они проходят по упрощенному мониторингу, и которые вместе с номинальным акционером и директором банки продают украинским и российским клиентам для размещения средств. Эти же банки осуществляют окончательное отмывание средств путем предоставления фиктивных кредитов и так далее. Поэтому делятся с органами мониторинга информацией они крайне неохотно и только в крайних случаях, когда есть риск «засветиться». Так, о счетах Курченко в Латвийских банках латвийская финансовая служба мониторинга узнала только после того, как деньги были выведены в Швейцарию и другие страны, в том числе на счета Януковича, а сами счета были обнулены. Потому что нет денег - нет стимула сильно трясти банк. При этом, естественно, банки дают информацию «по минимуму», чтобы не подставить самих себя.

Згадайте новину: Печерський суд за клопотанням слідчого ГПУ заарештував майно олігарха - втікача Курченка

Что касается сотрудничества правоохранительных структур, то они, как правило, получают от Финмониторингов распечатки проводок по счетам, пропускают их через компьютерную программу «построения схем движения средств», получив красивую и часто бесполезную саму по себе табличку, возбуждают дела, уведомляют об этом Украинскую Генпрокуратуру, и ждут … что либо Украина сама потребует арестовать средства в рамках собственных уголовных расследований, либо предоставит информацию о том, что именно эти средства (имущество), являются полученными в результате именно вот такого-то преступления, и, пройдя через такие-то фирмы и счета, в такой-то день попали на счет такого-то банка в такой-то стране. Сами иностранцы как правило не расследуют ничего, как это было в Англии, Латвии, Швейцарии, Лихтенштейне и других странах, поскольку сами первоначальные преступления произошли не на их территории, а значит и волноваться им особо нечего.

При этом сказки об «эффективном и своевременном уведомлении правоохранительными органами разных стран друг друга об отмывании денег и своевременном оказании правовой помощи», предусмотренные рядом международных актов, разбиваются о прозаическое «у меня отпуск, так что раньше, чем через месяц меня своими запросами не беспокойте, и вообще эти средства должны пойти в наш бюджет, пока вы не докажете откуда они взялись на украинских счетах, с которых в наши банки делались платежи. А с каких украинских счетов они к нам попали - мы вам не обязаны раскрывать. Это тайна нашего следствия. Так что сами ищите. А мы вам ничего не сообщим» - как это было в случае с Латвийским следствием по объединенному делу об отмывании денег Курченко, Арбузовым и другими.

Второе: на более «высоком» уровне следствие «разбивается» о совместную работу украинской Генпрокуратуры в лице ее международного управления, ответственного за международную координацию следствия, и адвокатов украинских подозреваемых.

Аналізуйте судовий акт: Пашинський програв: Оприлюднена в еффірі інфо щодо нафтопродуктів Курченка є оціночним судженням, за яку настає відповідальність (Печерський районний суд м. Києва, справа № 757/17511/15-ц, суддя Цокол Л. І.)

Так, Украинская Генеральная прокуратура за последние годы сформировала следующую практику международного сотрудничества:

1) Если из-за границы поступает информация об арестованных счетах, украинских гражданах и юридических фирмах, участвующих в отмывании средств за границей, эта информация, чаще всего без перевода, подшивается во «входящую корреспонденцию» международного управления и там благополучно «умирает». Потому что международное управление ГПУ следствием не занимается. Так было с информацией о причастности юрфирмы «Арцингер» к отмыванию денег Курченко, которую скрыл ее сотрудник - бывший Замгенпрокурора Касько. Найдена информация и переведена с опозданием на год была управлением Матиоса две недели назад. Естественно ценность допроса годичной давности теперь крайне сомнительна. То же самое касалось информации о счетах Злочевского и других.

2) Если в украинскую Генпрокуратуру поступает запрос о проведении в Украине следственных действий, за что напрямую отвечает международное управление ГПУ, то эти запросы разбиваются на части и направляются на отработку не связанными друг с другом эпизодами, так что слепить из этого уголовное дело невозможно. Так, тот же Касько разбил на части запросы латвийской стороны об отмывании денег Курченком, направил в МВД на отработку только то, что касалось сбежавших свидетелей, а информацию об IP адресах украинских граждан, которые с этих (не фиктивных) адресов оперировали счетами оффшоров Курченко в Украине и в Латвии, оставил «себе». При том, что у Генпрокуратуры нет своих оперативных подразделений на отработку таких данных, а само международное управление как сказано выше, «следствием не занимается». В результате 6 латвийских запросов в деле Курченко, Арбузова и других остались без ответа. А латвийское дело без украинских подозреваемых. Что дает право не передавать в Украину дело и взыскать 80 миллионов долларов в бюджет Латвии.

Вспомните новость: Судья Вячеслав Пидпалый, незаконно снявший арест со счетов Арбузова, остался безнаказанным

3) Подвариантом предыдущего является отработка иностранного запроса с адвокатами подозреваемых. Так, в объединенном латвийском деле об отмывании была арестована крупная сумма на счетах оффшора одного украинского гражданина. Этот запрос был единственный (!) отработан украинским международным управлением ГПУ так, что отправленная в ноябре 2015 года информация полностью совпала с позицией латвийского адвоката украинского гражданина. Средства были разморожены.

4) Если украинской стороне нужно получить банковскую информацию из-за границы и арестовать счета, то запрос из Украины направляется международным управлением ГПУ «за день до окончания срока действия Постановления украинского суда о раскрытии банковской информации и аресте» - так, что на исполнение не остается времени. Что начальник международного управления Генеральной прокуратуры Латвии прокомментировала так: «Вы свои запросы голубиной почтой отправляете? Только один запрос за все время пришел нормальный с Постановлением, в котором устанавливался срок на исполнение «два месяца с момента получения». Естественно это Постановление и запрос не касались дела Курченко и других подобных.

5) Если украинское следствие через суд все-таки арестовывает иностранный счет с коррупционными средствами, как это было в деле Злочевского, самостоятельно, по своему уголовному делу, то международное управление ГПУ направляет не запрос об аресте за границей, а «письмо без даты с уведомлением об аресте средств на основании информации, полученной из страны, где находятся средства». Как это сделал тот же Касько, отправив такое письмо в дело Злочевского. При этом иностранный суд, который рассматривает вопрос о продлении ареста средств, естественно делает следующие выводы: «украинцы не арестовали средства на основании своего расследования, а наше следствие так и не получило от них никакой информации о криминальном происхождении средств. Кроме того, такое письмо - вообще не документ, и потом средства должны быть разморожены». Хэппи енд.

Таких случаем и вариантов множество. При этом, уход ответствыенного за это направление Касько - самостоятельный, а не в результате расследования его преступной бездеятельности (и деятельности) в торможении международных расследований, и смена Генерального прокурора - не изменили в Генеральной прокуратуре НИЧЕГО. Международное направление остается оторванным от следствия и реальности. На предложения «просто отправляйте запросы о поиске средств и информации по счетам» звучит робкое «но это же некорректно. Посчитают, что это fishing operation, надо знать о каких счетах мы запрашиваем информацию» и так далее.

Вот такая логика у украинской ГПУ - «некорректно искать, или тем более требовать информацию о выведенных из Украины миллиардах».

В ГПУ по-прежнему на совещания по международному следствию собирают общественных активистов (без юридического образования (!) и того же Касько (!), которые на «голубом глазу» заявляют: «В Украине достаточно механизмов для поиска средств за границей. Международное управление не виновато. Не работает следствие». Следствие же, как только речь заходит об иностранной части расследования - говорит - «не наше дело. Все - к международникам. Мы запрос составили, а что дальше - от нас не зависит».

При этом, как можно составлять запросы, не обменявшись предварительно оперативной информацией, никого не интересует. В результате запросы украинского следствия чудны: «Опросите юристов о создании фирмы такой-то. О том, чем она занимается. Виды деятельности. Чем занимаются юристы. И так далее». Ответы - если и приходят - так же «информативны». А то, что за это время деньги десять раз обернутся через разные отмывочные структуры, доказательства спрячутся - никого не интересует. Обвините украинского следователя в том, что он что-то сделал не так. Запрос отправил? Отправил. Спросил что посчитал нужным. Дальше от него ничего не зависело.

Вспомните новость: Открыто судом уголовное производство против реформатора и зам. генпрокурора Виталия Касько

Что можно (было бы) сделать?

Конечно, можно представить, что в Украине вдруг появилась политическая воля на преследование коррупционеров и их имущества за границей. Если бы такое произошло - то простые изменения в украинское законодательство смогли бы дать то, чего так не хватает нашему следствию: право искать деньги и имущество за границей, истребовать в Украину иностранные уголовные дела против украинских чиновников и членов их семей, а также признавать очевидное: что имущество, оформленное через оффшоры, членов семей (Ставицкий и другие), друзей (сын Азарова и другие), подставных лиц (Курченко и другие), - при отсутствии доказательств обратного принадлежит подозреваемому. В свою очередь, с учетом обстоятельств, если подозреваемый не может доказать законность и источник происхождения средств и имущества, оно является результатом преступной деятельности. Не конкретного преступления, обстоятельства которого надо установить, а в принципе. И подлежит конфискации. Именно такое требование включено в последнюю Директиву ЕС 2014 года по конфискации преступных средств. Именно так с 90-х годов взыскивались средства итальянской мафии. Так работает Англия с 2002 года. В Украине не прошел даже крайне урезанный законопроект "о спецконфискации", который в последнем варианте вообще касался только "ценных бумаг Арбузова".

Но и это - не главное. Главное - обеспечивать арест и взыскание средств самостоятельно. И исполнять их через международные конвенции о правой помощи. Не ждать, что кто-то для Украины что-то расследует, а самим собирать информацию, арестовывать средства в рамках собственных производств, и их конфисковывать. И то, что связь между деньгами за границей и преступной деятельностью в Украине, установить крайне сложно - так для этого в Украине есть две простых статьи уголовного кодекса - «преступное обогащение» и «уклонение от уплаты налогов». Первое - списано с Конвенции ООН против коррупции и является железным основанием для ареста и конфискации средств. Хотя в истории Украины не было еще ни одного приговора по этой статье.

Згадайте новину: Пашинський втратив честь, тепер має віддати мандат

И еще один простой момент: с иностранными следственными органами и банками надо работать. И не просто работать, а заключать соглашения об углубленном сотрудничестве, обмениваться оперативными данными и, когда нужно, требовать предоставления информации под угрозой судебных разбирательств. Потому что когда латвийские и швейцарские банки отмывают украинские средства лицам, включенным в санкционные списки ЕС, а финмониторинги этих стран не реагируют - они виновны. И конечно, не будут сотрудничать без определенного давления.

А пока - украинская прокуратура живет в вакууме. В том числе по отношению к собственному международному управлению, которое должно активно участвовать в сборе информации за рубежем и обеспечивать участие Украины в иностранных процессах по аресту средств и экстрадиции.

При этом - 70 процентов информации по делам об отмывании коррупционных средств находится за границей, А срок ее хранения иностранными банками - 5 лет. Так что 2011-й год мы уже потеряли. Осталось немного.

Автор: юрист Олена Тищенко

Источник:/3229/proval_mejdunarodnoyi_raboty_gpu_kto_vinovat_i_chto_delat" rel="nofollow" target="_blank"> Цензор.Нет

Згадайте новину: Щось у лісі здохло: Суд арестовал акции Курченко на два миллиарда