Председатель ГФС Игорь Билоус: "Нам говорят, что мы мало люстрировали? Так мы уволили около 7 тысяч человек!"

Председатель Государственной фискальной службы Украины Игорь Билоус рассказал о том, с чем он связывает свое отстранение от работы, какие отношения у него сложились с представителями правительства, чего ГФС удалось достичь в 2014 году и как планируется изменить подход к налогообложению в будущем.

— Когда вы возглавили ныне Государственную фискальную службу, а тогда Министерство доходов и сборов, к чему готовились?

— Откровенно говоря, в марте прошлого года было немного желающих возглавить это ведомство. Передо мной была поставлена основная задача – взять ситуацию под контроль, стабилизировать и вернуть денежные потоки в государственный бюджет. Хотя как новый человек я не рубил сплеча, действовать нужно было быстро. Важно было не допустить развала системы, поскольку начинался хаос – одни сбежали с "батонами", другие просто сбежали. Система начинала рушиться. Это была пирамида – хорошо организованная, дисциплинированная авторитарная вертикаль. Конечно, это неплохо, когда в ведомстве такого типа все организовано и есть дисциплина. Но проблема заключалась в том, что работала она не на государственные интересы. В феврале прошлого года пошел обрыв возврата НДС, у всех паника, пришли новые люди, начали вникать в ситуацию. Представьте масштаб – более 60 тысяч людей в налоговой вместе с таможней и милицией.

— С чего начали?

— Первая и основная задача, с которой мы справились, это была стабилизация и мобилизация поступлений в бюджет. Благодаря принятым мерам мы обеспечили поступлений больше, чем в 2013 году. Надо понимать, что 2013 и 2014 годы – разные. В прошлом году мы потеряли поступления из Крыма, частично с Донбасса. Люди начали сокращать потребление, начала меняться структура потребления. В любой воюющей стране присутствует такая ситуация. Наивно думать, что, дескать, где-то там, в отдельном регионе, война, а тут все будет хорошо. Это невозможно.

— Какой итог 2014?

— Мобилизация ведомства, стабилизация наполнения бюджета и кадровые изменения. Особенно заметен кадровый блок, к которому относится и люстрация. Нам говорят, что мы мало люстрировали. Так мы уволили около 7 тысяч человек! Никогда этот орган не работал в таком сокращенном объеме. При этом нам обещали оставить фонд заработной платы. Мы хотели за счет сокращений повысить зарплату текущим сотрудникам. Это немаленькая сумма, около 0,5 млрд. грн. Но, у нас эти деньги забрали. А потом пошли разговоры о реформе, и этот вопрос поручили Министерству экономики. Наверное, в теории правильное решение. Но этот процесс продлился до августа и потом все увидели, что кроме проектов концепций и лозунгов нет ничего. Мы включились в процесс и к концу месяца вместе с Минфином сделали необходимую работу. Те изменения, которые голосовали в парламенте под Новый год, это плоды нашей летней работы. Это касается введения НДС-счетов, налогообложения прибыли, ЕСВ.

Читайте статтю: Податкова реформа розпочалась: зміни у Податковому кодексі України, які починають діяти з 1 січня 2015 року.

Про податок на нерухомість: зміни у 2015 році.

— Вы говорите о реформах в самой системе налогообложения. Сложно назвать реформой, когда по сути налоги не изменились, а по форме из 22 налогов стало 11?

— Это первый шаг. Результат мы сможем увидеть по итогам первого полугодия. Если говорить по правде, то это первая системная работа над Налоговым кодексом. Если говорить о реальных реформах, это электронное администрирование НДС. Это крайне важный налог для бюджета и он формирует его на 40%. Если ввести электронное администрирование, будет сформирована дисциплина поступлений, а схемы по уходу от выплаты налога перестанут процветать. Мы добиваемся того, чтобы ликвидировать масштабные махинации вокруг этого налога, поскольку недобор по году в бюджет составляет миллиарды грн. Понятно, что те, кто участвует в этих манипуляциях, будут против — они лишаются огромных сумм. Очевидно, что они и их "рупоры" проявят максимум изобретательности, критикуя изменения.

Згадайте новину: Електронна система адміністрування податку на додану вартість: нова спроба вирішити давню проблему.

— Возврат НДС – это сейчас самая больная тема?

— Нет, поверьте, мы 55% НДС отдаем автоматически. До нас было 43%, если я не ошибаюсь. Что касается НДС, который возвращается не автоматически, да, есть какие-то просьбы. Но называть это, как раньше, бизнесом, – это не соответствует действительности.

"Мы должны работать на поддержку производства и стимулирование потребления"

— Что вы предлагаете по налогам?

— В нашей стране должно быть несколько основных налогов. Мы должны работать на поддержку производства и стимулирования потребления, а также делать акцент на налогообложении потребления. Очевидно, нам надо платить НДС, различные акцизы, ренту за не возобновляемые природные ресурсы и НДФЛ. Налог на прибыль не должен быть основным и большим.

Теперь о ЕСВ. Когда мы начали разбираться с манипуляциями с НДС, стало очевидно, что они в значительной мере направлены на получение наличных. Этот кэш идет, в том числе, на выплату зарплат в конвертах. Теневой рынок оплаты труда в среднем в месяц составляет порядка 20 млрд. грн. в месяц, а то и больше. По нашим данным это около 50% от всего объема ФОТ. Поэтому мы пришли к тому, чтобы упорядочить ситуацию с НДС, ввести электронное администрирование, таким образом дисциплинировать рынок и снизить ЕСВ. Чтобы "отбелить" рынок труда, нам надо, чтобы НДФЛ и ЕСВ вместе не были более 30-33%. Конечно, сразу нельзя сказать, сколько дополнительно поступит в бюджет, потому что нет такой формулы, которая скажет, сколько денег точно выйдет из тени. Кроме того, у нас ментальность такая – любой новый налог никто не захочет платить сразу, и даже если ЕСВ будет 5%, то первый месяц ничего не будет. И мы считали, что только к концу второго квартала, можно будет посчитать результат.

Учитывая ситуацию с бюджетом, в ближайшее время на уменьшение доходов вряд ли можно будет пойти. Но, несомненно, снижение нагрузки на оплату труда — шаг неизбежный, и он не за горами.

— А после проведения налоговой реформы, которую вы предлагаете, налоги уменьшатся?

— У нас один обязательный платеж, который выскакивал через крышу, это ЕСВ. Большинство остальных налогов у нас ниже, чем в Европе. 20% НДС – это ниже, чем во многих странах Европы. Сейчас уменьшать НДС нельзя, это буде удар по бюджету. Как только экономика начнет подниматься, тогда можно будет обсуждать снижение налогов. Важно перейти на белые зарплаты.

— На вас давили, чтобы вы больше собирали денег в бюджет?

— У налоговой всегда спрашивали и будут спрашивать "Где деньги?". В стране с развитой культурой уклонения от налогообложения перед налоговой всегда будет возникать множество проблем. Но мы дали неплохой результат, несмотря на непростые условия. Мы тихо и хорошо делали свою работу. Уже в этом году, по итогам февраля, мы перевыполнили план по поступлениям и впервые это была рекордная сумма по НДС. Как вы думаете, откуда это?

— За счет чего перевыполнили план?

— Основное – это за счет вывода экономики из тени. Также за счет того, что мы провели соответствующую работу с крупными должниками, такими как "Укрнафта" и "Нафтогаз", и они сделали проплаты. А таможня дала хорошие результаты за счет скачка валютного курса.

— Каким образом — заставили? Бизнес жалуется, что проверок стало больше…

— Неправда. Количество проверок уменьшилось на 10-15%. У нас серьезно выросла эффективность проверок. Раньше аудитор с порога уже озвучивал сумму к выплате, мы еще в апреле прошлого года отказались от таких критериев и отменили такую практику. Основанием для составления акта может быть только результат проверки. Да, есть некачественная работа аудиторов, иногда их непрофессионализм. Тем не менее, система функционирует. Сейчас работает всего около 6 тыс. человек. Наша задача повысить мотивацию людей работать добросовестно. Реформирование надо начинать с фундаментальных вещей. В первую очередь речь идет о вознаграждении чиновников.

"Как только назначаешь даже новых инспекторов, к ним в кабинет сразу выстраивается очередь, стараются заранее отблагодарить"

— Вы говорите о низкой зарплате налоговиков, ну судя по тому, на каких авто они рассекают и в каких домах живут, явно их доход не состоит из одной зарплаты. Что планируете с этим делать?

— Мы уволили 98% руководящего состава. Некоторые с нами до сих пор судятся. Но поскольку это было Министерство доходов и сборов, а сейчас это Государственная фискальная служба, это дало нам возможность решить вопрос с увольнениями. Кроме того, у нас в ликвидации находятся не только Миндоходов, но и ряд других учреждений. Есть сложности с увольнением одиозных личностей, которых предыдущее руководство даже не трогало. По факту только мы на конкурсе отбирали и продолжаем отбирать людей, как для налоговой, так и для таможни.

Згадайте новину: Заміна Міністерства доходів і зборів України на Державну фіскальну службу України.

— Ну, жалоб на таможню до сих пор много. Разве там что-то сильно поменялось?

— Вопрос в другом. При всем моем уважении к Анатолию Викторовичу Макаренко, нас всех троих назначили одним решением Кабмина и поставили перед фактом, что я должен работать с Хоменко и Макаренко. Они координируют работу налоговой милиции и таможни. Но у них есть полномочия выбирать те кадры, с которыми они готовы работать. Они подают прошение о назначении своих людей и, если я его не подписываю, сразу вхожу с ними в "военное" положение. Я пришел из бизнеса и коeгда есть люди, которые уже работают в этой сфере долго, которым я должен как-то доверять, я не могу этого не делать. Не смотря на все, результат по таможне неплохой. Другое дело, что помогло обеспечить такой результат много факторов, среди которых, в частности, девальвация и инфляция. Надо констатировать, что мы пытались делать реформы налоговой, а в таможне не сильно хотели проводить реформы. Это факт, и я об этом говорил с Макаренко.

— По Одессе не говорят о хороших результатах работы таможни, а наоборот…

— Мы поменяли 8 руководителей таможни в Одессе, меняли по одному в месяц. У меня несколько раз был тяжелый разговор с Макаренко по этому поводу. Буквально с сентября я начал намного больше уделять времени таможне, и с тех пор там начали расти показатели. Это было трудно, было много споров, но я считаю, что нам удалось сдвинуть вопрос с места. А если о взятках на таможне, знаете, что рассказывают даже новые инспекторы: как только их назначаешь, к ним в кабинет сразу выстраивается очередь и стараются уважить, почтить и заранее отблагодарить. И там считается это нормальным – прийти и засвидетельствовать свое почтение. Но коррупция, которая есть на мелком уровне, вызвана тем небольшим уровнем компенсации, которая есть на сегодняшний день. Взять всех выгнать – не вариант, потому что желающих (правильно мотивированных) на эти места немного. Поэтому сейчас, работая над реформой, одним из основных вопросов, которые мы хотим решить – это уровень зарплаты. Но в бюджете сейчас этих денег нет. Я думаю, что на переходный период надо создавать какие-то фонды, которые бы покрывали наши потребности. Есть опыт той же Грузии, когда международные фонды компенсируют зарубежные организации.

— И как вы планируете искать эти фонды?

— Это не может быть решением только налоговой и для налоговой. Это большая задача, решение которой должно быть одним из приоритетов правительства и всех, кто занимается реформами. Но чтобы не было ситуаций, которую вы описали (официально низкооплачиваемый чиновник "рассекает" на дорогих авто и пользуется дорогим имуществом), необходимо, чтобы люди шли на государственную службу за достойной зарплатой и интересной работой, а не заниматься коррупцией.

"Оборот розничной торговли упал на 8,6%. Мы теряем потребительский рынок"

— Вы строили прогнозы по доходам до конца года?

— Мы строили. Мы строили и в прошлом году. Но некоторые показатели оказались нерелевантны, потому что курс, по которому мы строили, был около 17,5 грн за долл. Нет уже этого курса. Инфляция тоже совсем другая. Думаю, что по итогам работы в первом квартале нужно провести пересмотр показателей. Тем более, сейчас приняли изменения в бюджет, изменили ставки рентной платы.

— Учитывая падение экономики, удастся ли в этом году выполнить план по доходам в госбюджет?

— Пока мы идем нормально. Даже лучше, чем ожидалось. Но обороты в экономике снижаются. Сейчас в Украине вообще сложно планировать. У нас одна цель – прекратить войну и выровнять экономику.

— Какие показатели падения оборотов?

— В прошлом году оборот розничной торговли – это очень показательная вещь – упал на 8,6%. Это очень много, мы теряем потребительский рынок, это очень опасно. Сейчас мы еще не анализировали ситуацию.

С одной стороны, курс национальной валюты помогает многим экспортерам и удешевляет себестоимость продукции. Любая девальвация, по большому счету, стимулирует также внутреннее производство, которое замещает импорт. Приведу пример. Беседовал с представителями одного из крупных строительных супермаркетов. Импорт паркета становится нецелесообразным. Мгновенно открылся рынок для внутренних производителей ламината и паркета. Они подняли мощность, работают в четыре смены, и все равно продукции не хватает. Это создает толчок для внутреннего производства. Его нужно сейчас поддержать.

— Как вы оцениваете последние изменения в законодательство, в частности, относительно роста рентной платы?

— Относительно рентной платы – то, что я услышал, меня удивило. И я считаю, что это не очень хорошо. Надо разбираться.

"У людей, которые пытаются влиять на структуру, становится меньше денег в карманах"

— Сейчас вы отстранены от работы в должности главы ГФС. Кому вы перешли дорогу?

— Каждый день кому-то переходим дорогу. Делая шаг, мы обрезаем очень многое в системе, это многим не нравится. У людей, которые пытаются влиять на структуру, становится меньше денег в карманах.

У меня есть свое видение работы этой сферы. Я во многом не согласен с налоговой милицией. Я в чем-то не согласен с таможней. Я не хочу о них плохо говорить – там работают генералы, с опытом, гораздо большим, чем у меня, они заслуженные деятели, а я – новый человек, который пришел из бизнеса и ни разу не работал в этой системе раньше.

— Как вы видите свою дальнейшую карьеру? Хотите остаться в ГФС, пойти выше, например, стать министром?

— Я не страдаю таким – министры, премьер-министры, депутаты… Мне говорят, что я вцепился. Да не вцепился я. Пожалуйста, приходите на смену и покажите, что вы будете делать.

— Какая у вас сейчас мотивация работать в Госфискальной службе?

— Не хотелось бы уходить на полуслове. Хотелось бы эту реформу доделать или, по крайней мере, заложить фундамент, сделать наше государство лучше. Я просто хочу жить в этой стране. У меня мотивация не сводятся к жизненному благополучию. Я был достаточно успешным бизнесменом. Я давно прошел эти зарплаты, в разы больше. У меня есть декларация, это все можно увидеть. Я хочу что-то сделать для своей страны. Если бы я не хотел, я бы давно уехал отсюда. Я уже поработал и в Лондоне, и в Москве, и в других городах.

Я иногда на самом деле хотел уйти, потому что это не есть жизнь в кайф, поверьте. Ты многим жертвуешь, тебя не видит семья. Я не могу детям больше времени уделить: ребенок заболел, а я могу только по телефону поговорить.

Но, хотя любому энтузиазму есть предел, у меня и у моей команды он не исчерпан.

Згадайте новину: Голову ДФС Ігора Білоуса та двох заступників відсторонено від виконання обовязків.

— Как вы думаете, почему вас отстранили от должности?

— Этот вопрос задавайте не мне. Мне ничего не объясняли. Сказали, что есть какие-то жалобы и мы якобы не справились с задачей. Есть много жалоб на налоговую милицию, есть много жалоб на таможню, есть какие-то жалобы на налоговую. Но нет такой налоговой в мире, на которую нет жалоб. Может, в Швейцарии, и то я не уверен. Мы не купюра в 100 долларов, чтобы всем нравиться.

— Вы считаете, на место руководителя ГФС хотят поставить кого-то своего?

— Без понятия. Вы знаете, что в правительстве много сюрпризов.

Дело не в том, свой человек или не свой. Задачи нужно ставить. Если не справляется, то какая разница. Если вы поставите замом своего человека, он опростоволосится, вам стыдно будет за него, вы его должны будете быстро снять. Иначе все скажут: это же вы его поставили. А я их не ставил объективно. Я готов отвечать за вещи, за которые я несу ответственность.

— Вернетесь ли вы к работе руководителем Государственной фискальной службы?

— Это не я решаю. Если будет решено, что я не должен вернуться, значит, я буду заниматься чем-то другим. Я прошел самый тяжелый этап – это 2014 год. Я чему-то научился, что-то увидел.

На самом деле новый человек, который заходит в эту систему, может несколько месяцев только разбираться. А в такой системе, которая работает с деньгами, это чревато потерями.

— Сколько, по вашему мнению, нужно времени для того, чтобы наладить работу фискальной службы?

— Люди зачастую хотят быстрых изменений. Сразу начинают обвинять: где радикальные улучшения по итогам прошлых 10 месяцев? Происходит постоянное давление, под этим давлением постоянно сносят каких-то людей. Те, кто приходит, работают короткий срок. Но за короткий срок систему не поменяешь. И люди, которые приходят, понимают, что длительный срок им никак не проработать. Нужно давать людям условия: выбрали команду, утвердили план, побежали работать. И вести четкий контроль.

Я сказал нашим партнерам в МВФ, что такая должность, как председатель или глава ГФС, должна быть контрактной года на два. Не добился результатов – контракт не продлевают.

Также очень важно найти решение проблемы с компенсациями работников. Любая реформа не стоит ничего, если мы не придумаем, что делать с компенсациями. У меня люди бросают на стол заявление об увольнении и уходят. Если мы продолжим в том же духе, завтра не будет кому работать.

Чиновник должен получать две третьих зарплаты своего визави в частном секторе. Только тогда будет работать машина. Нужно дать социальный пакет, перспективу карьерного роста. И спрашивать с чиновника.

— Сложно ли было после работы в частном бизнесе перестроиться под государственную службу и в чем вы видите основные различия?

— Как человек из бизнеса я вам скажу, что государственная система – непростая штука. Что удивляет, когда приходишь сюда, это, конечно, ужасные процессы, количество людей, которые их обслуживают и что-то контролируют, приносят какие-то бумаги. Все это напоминает беспрерывный процесс согрева, без результата. Наверное, так было всю жизнь. Никто не ставит большие цели, потому что под это нет мотивации. Мотивация есть только в процессе: чем дольше идет процесс, чем дольше человек здесь сидит, тем теплее ему. Логика – другая, и она осталась, может, не в центральных аппаратах, но внизу она есть. Это надо менять. Это бьет очень сильно по всем людям, которые ориентированы на результат.

В бизнесе если человек не справился с задачей, ему нужно сделать китайское предупреждение. Если после второго ситуация не улучшилась, перевести на другую работу или вообще снять. А на госслужбе человек тебе говорит: докажи, что я не справился. Хочешь уволить – через суд. А можно взять больничный или пойти в отпуск. А потом опять на больничный, и так три года. Ты бьешься головой, а тебе говорят, что ты не прав.

В бизнесе ты провел изменения, и результат выстреливает в видимой перспективе. В нашей организации – ГФС – это можно сравнить с большим кораблем, который нельзя развернуть за 5 минут в порту. Это машина, которую надо выгнать в море, развернуть и потом загнать назад. Тут нужно планировать на несколько шагов вперед, предвидеть все, в том числе кадровые расчеты, которые занимают очень много времени. Есть люди на местах, которые готовы работать, но не результативно. То есть их надо менять. На кого менять, непонятно. Нет критического количества людей, которые являются единомышленниками и готовы что-то делать. Боятся! Во Львове до сих пор человек не назначен (главным управлением ГФС во Львовской области руководит Андрей Дидык в статусе и.о.). Не потому, что я не хочу назначить, а потому, что у меня нет кандидатуры. Из бизнеса человека приглашал, он думал 6 месяцев, позавчера отказался, когда узнал, что нас отстранили.

"Дали иностранцам полномочия, пусть сделают что-то"

— Какие у вас отношения с премьер-министром Арсением Яценюком, главой Минфина Натальей Яресько?

— С Арсением Петровичем у нас с момента нашей совместной работы деловые конструктивные отношения. Он глава правительства, от результатов работы которого зависит судьба будущей Украины. Именно исходя из этих задач, мы и строим наши отношения с ним. С Натальей Яресько мы очень хорошо знакомы, мы работали вместе на нескольких проектах. Этот человек – профессионал в своем деле, она финансист. У нее своя миссия. Она достаточно бесстрашная и идет напролом. У нее есть стержень. Это очень важно – на нее сложно влиять. У нее есть желание что-то поменять. Она пытается усилить свою команду. Но у нас сейчас все такие министры, вы же видите. Кто-то первый раз, кто-то – полраза где-то был.

Министр экономики Айварас Абромавичюс тоже много делает, но у каждого очень большой объем работы.

— Как вы относитесь к тому, что в правительстве сейчас много иностранцев?

— Давайте посмотрим. Дали людям полномочия, пусть сделают что-то. Зачем пришла Эка (Эка Згуладзе – первый заместитель главы МВД, занимается реформой ГАИ и патрульной службы)? Сделать реформу. Пусть сделает. Нельзя за месяц ее завершить. Делает? Делает: есть ресурс, зарплаты 6 – 8 тыс грн. А Айварас уже "сто" лет живет здесь, он такой же иностранец, как мы с вами. Наталка (Яресько) – тоже с 90-х годов здесь.

"Мы перестали загонять бизнес в угол, лупить его палкой по голове"

Дивиться відео: Голова ДФС України Ігор Білоус розповідає про реформу податкової системи.

— Какие цели стоят перед Государственной фискальной службой в текущем году, помимо основной – наполнения казны?

— Кроме того, что нужно собирать поступления в бюджет, ведь никто не отменял нашу основную функцию, необходимо также обучать новым налоговым законам. И не забывайте о децентрализации. У нас есть два больших новшества: это региональный налог с подакцизных товаров и изменения в сфере недвижимости (Напомним, с 1 января 2015 года вступил в силу новый Налоговый кодекс с обновленными налоговыми ставками на недвижимость). В отрасли недвижимости есть сложность, потому что реестры по недвижимости существуют в электронном виде только с 2011 года. И таких проблем очень много. Их все нужно решить.

Вторая очень важная задача ГФС – это разработка стратегии, как жить дальше. Мы вместе с представителями Международного валютного фонда уже отработали первые три недели, определили, что нужно делать не просто перестановку, а функциональную реформу. Бизнес даже не должен знать, кто у них главный налоговик в стране. Такая ситуация, например, сейчас в Польше, я уже молчу о других странах.

Но время для реформ выбрали не самое хорошее. Реформы надо проводить, когда растет экономика, бизнес, когда изменения не были бы настолько болезненными. Однако мы должны четко понимать, что если не провести все изменения сейчас, нам не удастся создать приемлемые условия и привлечь инвесторов (внутренних и внешних).

— Уже разработаны главные направления реформ, которые планируется внедрить внутри ГФС?

— У нас есть миссия – реорганизовать налоговую машину. Она направлена на три основные вещи: автоматизация процессов, электронизация администрирования и обслуживания и качественно-количественные показатели личного состава. То есть повысить профессиональность людей, обучить их. Этого никто никогда системно не делал. С точки зрения профессионализма сотрудников, если исключить Киев, есть сложности.

У нас также есть большая проблема с офисом крупных плательщиков, которые обеспечивают более 50% всех налогов. Его нужно структурировать иначе. Мы изучили разные модели и разработали свою. Сейчас у нас трехуровневая организация, а должна быть двухуровневая. Централизация всех бухгалтерий, работа с юридическими лицами – переносятся наверх. Все остальное – на уровне представительств и территориальных органов. Но тогда нужно вложиться в автоматизацию, чтобы справки были электронные.

Это только налоговая часть, а есть еще и таможенная. Там нужно наладить обмен информацией, поставить технические средства, поработать с составом, уменьшить человеческий фактор. Этого никто не делал, поскольку были определенные причины, исчисляемые десятками миллионов долларов. Сейчас таких цифр нет. Если кто-то взял 100 долларов, уже поднимается шум, гам... Просто таможня у всех на виду, а на самом деле это все сильно раздувается.

Изменения должны коснуться также налоговой милиции. В перспективе возможно создание службы финансовых расследований. Туда нужно вложить другие функции, убрать дублирующие полномочия с другими органами.

Вообще налоговая милиция должна быть демилитаризирована. Она должна стать частью обновленной ревизорно-аналитической функции.

Моя задача – обеспечить прохождение точки невозврата на пути к созданию модернизированной фискальной службы.

— В каких секторах наибольшие показатели уклонения от налогов?

— Это серые импортеры, нефтяники, газовики. Еще есть госсектор, а там на самом деле воровства происходит гораздо больше, чем в частном секторе – в разы. Я уже молчу о конвертации, "обнальщиках"… Когда мы имеем такой рынок, нам нужно строить партнерские отношения с плательщиком, но говорить ему: "Ты работай честно, потому что придут ребята с надлежащими полномочиями".

— Что конкретно изменится для бизнеса после проведения реформы ГФС?

— В результате нашей реформы мы хотим изменить подход к проверкам крупного бизнеса. Они у нас будут на радаре ежедневно, мы будем осуществлять мониторинг. Каждый день мы видим электронный реестр налоговых накладных. По нему видно все движение товаров и денег. Если есть сомнительная транзакция, ее видно. Не надо ходить к ним с проверками. Должны быть нормальные отношения, должен быть закреплен менеджер. Если что-то вызывает сомнение, сначала производится анализ, а потом проверка, в том числе документальная. Потом, если есть подтверждение явного криминала, подключаются силовики. А не так, как сейчас: гражданские проверки идут отдельно, а милиционеры – отдельно... Загнали в угол, палкой дали по голове, сказали сумму, бизнес отдал – и все обвинения сняли… Это нужно ликвидировать.

Для малого и среднего бизнеса запрещены проверки сроком на два года. Но их законодатель обязал поставить кассовые аппараты. Это не новая идея. Но мы как служба и я лично ее активно поддерживали и обосновывали. У нее до сих пор есть противники. Вот как вы думаете, почему они против? Это плохо, если вы в любом городе спокойно сможете рассчитаться карточкой, получить чек? Нет! Это шаг навстречу нормальной отчетности в розничной торговле. Это шаг навстречу борьбе с контрабандой. Если мы сделаем электронный сервис с точки зрения подакцизных товаров, введем электронную акцизную марку, будем видеть, сколько товара зашло, сколько по кассовому аппарату продалось, элементарно понять, к примеру, продали больше, чем есть. Или ничего не продают.

— Что изменится для рядового украинца в результате ваших реформ?

— За счет реформы мы хотим облегчить администрирование, то есть общение с нашим органом. Нам нужно помочь плательщику. Нам нужно стать более аналитически подкованными, скрупулезными. Сейчас как происходит: договорились о финансовой нагрузке – и удерживаем ее. А на самом деле должны быть правила, это все должно быть автоматизировано. Нужно изменить формат и поводы для контакта между налогоплательщиком и налоговиком. Тогда и будет меньше коррупции.

Источник: Сегодня.UA