Что принесет Украине декриминализация проституции

Мне один мент как-то сказал: что-то мало стало проституток, с кого я буду кормиться, мне нужна новая машина. Насилие со стороны правоохранителей никуда не исчезло. Мы сейчас водим девочек за руки в райотдел, чтобы они могли безопасно написать заявления на милиционеров, которые их избили и изнасиловали. В райотделах нередко отказываются принимать такие заявления.

Осенняя попытка направить рынок секс-услуг Украины в законное русло провалилась — нардепу от депутатской группы «Воля народу» Андрею Немировскому пришлось отозвать свой законопроект «О регулировании проституции и деятельности секс-заведений» спустя меньше месяца после регистрации.

Документ раскритиковали как сторонники, так и противники декриминализации секс-работы, однако своей цели, по словам автора, он достиг: вынес вопрос о статусе «древнейшей профессии» в поле публичных дискуссий. Одна из них, приуроченная к Международному дню защиты секс-работников от насилия, прошла на прошлой неделе в столичном Центре визуальной культуры. «Репортер» публикует основные тезисы выступавших.

Вспомните новость: Бывшая содержанка депутата, Алена Лоран, вышла замуж за юриста и стала ведьмой

Дафна Рачок, редактор онлайн-издания «Критика політична», гендерная исследовательница:

— Дискуссии о секс-работе не утихают уже несколько десятилетий, а до консенсуса, кажется, все еще очень далеко. Давайте попытаемся разобраться с разными моделями регулирования секс-работы, а также с их достоинствами и недостатками. Оговорюсь, под секс-работой я буду иметь в виду в первую очередь проституцию, поговорить о порнографии и других видах секс-индустрии мы вряд ли успеем.

Идеи аболиционизма (в отношении проституции) берут свое начало в британском феминизме XIX века. Аболиционисты утверждают, что проституция, как явление, — результат мужского сексуального желания, что ни одна женщина никогда не согласится добровольно заниматься проституцией, а, следовательно, вовлеченных в проституцию женщин необходимо немедленно спасти, так как они — жертвы сексуального насилия и патриархата.

Хотя проституция для аболиционистов и не является преступлением, основными мишенями становятся именно секс-работницы: часто в рамках аболиционистской политики они не могут объединяться в профсоюзы (так как это может быть расценено как «пропаганда проституции») или работать вместе (одну из них могут арестовать за «сутенерство»).

Одной из целей поборников «шведской модели» является уменьшение количества женщин, вовлеченных в проституцию, в идеале — сведение этой цифры к нулю

Политику криминализации клиента, также известную как «скандинавская» или «шведская модель», можно отнести к современному аболиционизму. Этот подход подразумевает криминально преследуемый запрет на покупку секс-услуг, тогда как их продажа остается легальной. Модель криминализации клиента основывается на все той же идее о том, что проституция является формой сексуального насилия и что женщины не идут в секс-индустрию добровольно.

Проституцию порождает спрос — то есть мужчины, часто утверждают сторонники этого подхода. Сами проститутки в этой парадигме рассматриваются как жертвы, нуждающиеся в спасении. Таким образом, размывается грань между сексом по договоренности и изнасилованием.

Одной из целей поборников «шведской модели» является уменьшение количества женщин, вовлеченных в проституцию, в идеале — сведение этой цифры к нулю. В частности, бытует мнение, что вследствие политики криминализации клиента число секс-работниц в Швеции и Норвегии заметно уменьшилось. Однако с цифрами на самом деле возникают проблемы — достоверной статистики до 1999 года было немного.

Если подход криминализации клиента не считает преступлением саму секс-работу, то политика полной криминализации делает и покупку, и продажу секс-услуг нелегальными. Наказание за нарушение закона варьируется от страны к стране, а в США — от штата к штату. Например, в Алабаме секс-работницу и клиента может ожидать штраф в $6 тысяч, год в тюрьме или оба наказания сразу, тогда как сутенеру или владельцу борделя выпишут штраф в $15 тысяч и дадут от 1 до 10 лет тюрьмы.

В Калифорнии же секс-работница и клиент, скорее всего, отделаются штрафом в $1 тысячу, но, возможно, и годом тюремного заключения. В Украине, где проституция криминализирована, секс-работницу ожидает штраф от 50 до 500 необлагаемых минимумов доходов граждан или общественные работы на срок до 120 часов. Но, скорее всего, все закончится взяткой полиции — так как в странах, где секс-работа запрещена, полиция часто крышует бордели и уличных секс-работниц.

Вспомните новость: Полицейская Милевич живет за счет бывших и не верит в любовь без денег

Легализация предполагает, что все или некоторые аспекты, связанные с секс-работой, становятся легальными и регулируются государством. Государственное регулирование может означать принудительные медосмотры секс-работниц, регистрацию борделей и/или секс-работниц и регулярные инспекции борделей.

Например, в большинстве округов штата Невада секс-работа легальна, однако местные бордели находятся преимущественно в отдаленной сельской местности, а секс-работниц обязывают использовать презервативы и регулярно проверяться на заболевания, передаваемые половым путем (ЗППП). Секс-работницы Невады работают как «независимые подрядчицы», не имея пособий по безработице или болезни, а также пенсионных выплат, однако платят федеральный налог на прибыль. Существующую в Неваде систему часто критикуют, так как владельцы борделей находятся в более привилегированном положении, а секс-работницы почти не могут ничего изменить в своих условиях труда.

Секс-работницы в Нидерландах вынуждены снимать рабочее место — около 80 евро за 10 часов аренды витрины не в самом лучшем месте

В Нидерландах бордели становятся легальными лишь после того, как получат лицензию от государства. Секс-работницы могут работать как «штатные сотрудницы» борделей, но на практике большинство предпочитает быть «независимыми подрядчицами». Такая система изредка вызывает нарекания, так как часто секс-работницы не хотят афишировать свою личность перед владельцами борделя. К тому же не до конца понятно, в каких именно трудовых отношениях состоят секс-работницы и владельцы борделей. Секс-услуги в Нидерландах считаются такой же работой, как и другие занятия.

Секс-работницы обязаны платить подоходный налог (около 19% дохода с каждого клиента) и отчисления в пенсионный и страховой фонды, а голландская федерация профсоюзов с 2000 года принимает секс-работниц в свои ряды. Однако есть и минусы: будучи «независимыми предпринимательницами», секс-работницы вынуждены снимать рабочее место, что само по себе недешево: около 80 евро за 10 часов аренды витрины не в самом лучшем месте. За последние пару лет цены на аренду витрин выросли и секс-работницам приходится работать иногда по 17 часов в сутки — просто чтоб покрыть расходы на аренду и не уйти в минус.

Еще один возможный путь регулирования секс-работы — это ее декриминализация. Суть декриминализации в том, что занятия, связанные с секс-работой, полностью или частично выводятся из сферы криминального законодательства. В отличие от легализации, декриминализация предполагает меньше вмешательства государства в процесс регулирования секс-работы. Такой подход считает секс-работу еще одним видом трудовой деятельности.

Независимые секс-работницы, которые работают не в борделях, а сами по себе, воспринимаются при декриминализации как фрилансеры. Часто декриминализация сопровождается не только признанием секс-услуг работой, но и заботой о здоровье и безопасности секс-работниц. Первопроходчицей в этой сфере стала Новая Зеландия — в 2003 году ее парламент принял постановление «О реформировании проституции».

Согласно этому закону, от секс-работниц требуется обязательно использовать презервативы, однако нарушение этого правила не расценивается как криминальное деяние. Более того, благодаря этому закону секс-работницы защищены государственным законом о здоровье и безопасности на рабочем месте. Также закон разграничивает добровольную и принудительную секс-работу: принуждение к предоставлению секс-услуг запрещается и преследуется криминально. К минусам постановления «О реформировании проституции» можно отнести тот факт, что быть вовлеченными в секс-работу могут лишь граждане Новой Зеландии, так как заниматься секс-работой тем, кто имеет временную визу, запрещено.

Оксана Покальчук, координатор образовательных программ Amnesty International в Украине:

— Летом этого года мы, Amnesty International, после внутренних дебатов выступили с заявлением о глобальной поддержке декриминализации секс-работы по всему миру. Подчеркну, что именно за декриминализацию, а не за легализацию.
Декриминализация — это снятие любой уголовной ответственности за предоставление услуг, и она не предусматривает никакого дополнительного госконтроля над деятельностью.

Amnesty International провела огромное исследование, интервьюируя секс-работников, организации, занимающиеся борьбой с торговлей людьми, правозащитников, и мы пришли к выводу, что декриминализация — это наиболее приемлемый и гуманный способ работы с этим вопросом.

Знаете, поднялось тогда очень много шума, говорили, что Amnesty International чуть ли не торговлю людьми поддерживает. Нет, мы ни в коем случае не поддерживаем торговлю людьми, это нарушение прав человека. Также мы не поддерживаем сутенеров, людей, принуждающих других к секс-работе. Мы лишь выступаем за прекращение криминального преследования лиц, вынужденных предоставлять сексуальные услуги.

Вспомните новость: Почему шоколад лучше секса

Незаконность, криминализованность секс-работы дает милиции право на произвол в отношении к секс-работникам.

Очень часто говорят о так называемой «шведской модели» — криминализации клиента. Наши опросы показывают, что это не решает проблему, а иногда даже усугубляет. Секс-работницы говорят, что, в частности, из-за такой криминализации они вынуждены чаще выезжать к клиентам на дом, не имея возможности принимать их в безопасном месте. Это, как вы понимаете, повышает риск насилия над секс-работницами. Криминализация клиента также не снимает с секс-работы существующую общественную стигму, уровень дискриминации в данном случае не уменьшается.

Павел Скала, директор по политике и партнерству Международного Альянса по ВИЧ/СПИД в Украине:

— Накануне Евро-2012 мы проводили конференцию, в которой принимали участие три секс-работницы, пострадавшие от милицейского насилия. Мы тогда немного провокативно использовали информационный повод, чтобы показать, как правоохранительные органы занимаются де-факто крышеванием этого бизнеса, насилием в отношении девушек. Прошло три года и оказалось, что разогнали весь столичный департамент по торговле людьми в Киеве и несколько милиционеров, о которых мы тогда говорили, сейчас уволены или даже в розыске.

Возвращаясь к ситуации с инфекционными эпидемиями. В Украине нарушения прав человека и жесткое законодательство по отношению к маргинализированным группам населения — наркоманам, проституткам, мужчинам, имеющим секс с мужчинами, — усугубляет довольно мрачную ситуацию с ВИЧ и другими инфекциями. Государственные структуры, используя репрессивное законодательство, загоняют эту проблему в глухой угол.

Сегодня мы имеем весьма мрачную картину: почти 60% всех новых случаев ВИЧ-инфицирования в стране возникают из-за заражения половым путем. Семь лет назад этот показатель был на уровне 35% и это было на 2-м месте после заражения в результате приема инъекционных наркотиков.

Нынешняя статья в административном кодексе — ответственность за персональную проституцию — это репрессивный механизм. И нет большой разницы — новая полиция или старая милиция будут использовать этот репрессивный механизм, главное, что он есть.
Сентябрьский законопроект Немировского — инициатива неквалифицированная. Но он привлек общественное внимание к этой проблеме. В результате стала возможна дискуссия о выборе между легализацией и декриминализацией секс-работы.

Еще один интересный аспект, дающий импульс для таких дискуссий, но и, с другой стороны, усугубляющий положение, — ситуация в Донбассе. Там секс-работницы уже пересели на БТРы и чувствуют себя более защищенными рядом с военными. Они говорят: «Ок, полиция-милиция, приходите. Одно дело, что я раньше на трассе стояла, а другое — теперь я с военными».

Там, где в военных условиях находится 50 тысяч мужчин обязательно будет проституция

Фактически сейчас в Донбассе происходит определенный эксперимент, моделирование ситуации по если не легализации, то по толерантному отношению к проституции. Ведь все прекрасно понимают, что там, где в определенных военных условиях находится 50 тысяч мужчин репродуктивного возраста, там обязательно будет проституция.

Проблема в другом: в этом году мы протестировали 3,5 тысячи военнослужащих на гепатит С и параллельно проводили свое небольшое социологическое исследование. Результат оказался шокирующим: у 61% респондентов последний секс был без презерватива, при том у 20% — с непостоянным партнером. Наша армия кое-как разобралась со шлемами и бронежилетами, а с презервативами еще не может — их нет ни в военных аптечках, ни в частях.

Парни, пользующиеся услугами секс-работниц на фронте, нередко даже не знают, что с презервативом делать. Общаясь с девушками в Донбассе, часто приходится слышать, что половину времени им приходится тратить на информационно-просветительскую работу: объяснять солдату, что такое презерватив и как с ним обращаться.

И еще один момент, связанный с Донбассом: около половины женщин, занимающихся сейчас там проституцией, никогда даже и представить не могли, что будут этим заниматься. Конкретный пример: до войны одна женщина торговала в Донецке розами. Сейчас, когда один цветок стоит под сотню гривен, такая роскошь там никому уже не нужна, весь бизнес у нее посыпался. А на руках двое детей, и муж непонятно куда пропал. И что? Теперь у нее есть четыре-пять клиентов из боевиков-сепаратистов, она их регулярно обслуживает, получая по 40–50 грн за раз. А на эти деньги кормит себя и детей, получает от нашей организации презервативы, профилактическую помощь. Такие вот дела.

Вспомните новость: 7 простых вещей, которые делают отношения счастливыми

Наталья Исаева, член правления национальной организации секс-работников Всеукраинская Лига «Легалайф»:

— Тут отмечали, что у нас в стране за проституцию предусмотрена только административная ответственность. Однако существует уголовное наказание за сводничество — и это однозначно репрессивная мера, предусматривающая определенные манипуляции. Например, две девушки снимают вместе квартиру — так им дешевле и безопаснее. Что делает милиция? Вешает на одну из них обвинения в сутенерстве, сводничестве, вымогая таким образом взятки. Именно такая ситуация у нас возникла три года назад, было громкое дело.

Мне один мент как-то сказал: что-то мало стало проституток, с кого я буду кормиться, мне нужна новая машина. Насилие со стороны правоохранителей никуда не исчезло. Мы сейчас водим девочек за руки в райотдел, чтобы они могли безопасно написать заявления на милиционеров, которые их избили и изнасиловали. В райотделах нередко отказываются принимать такие заявления.

Конечно, сообщество секс-работников выступает за декриминализацию, в том числе и клиента. При этом мы, однозначно, против сутенерства как формы эксплуатации, принуждения. Но если вовлечение происходит добровольно, то почему бы и нет. Допустим, я секс-работница. Признаться, я уже немолода и, что называется, не пользуюсь спросом. Но я готова организовать публичный дом, где бы секс-работницы работали в безопасности, по трудовым договорам, были защищены от насилия, платили бы налоги. Я лучше буду платить налоги государству, чем взятку милиции.

Я ездила за границу, понимая, что еду туда заниматься проституцией, никто не обещал мне должности официантки

Лично мне никогда не попадались случаи принуждения к секс-работе. Я сама ездила за границу, абсолютно понимая, что еду туда заниматься проституцией, и никто не обманывал меня обещаниями должности официантки. С другой стороны, я отговаривала девушек от подобных поездок за границу, объясняя это тем, что там у тебя как у иностранного гражданина все же очень мало прав.

Мы четко настроены против несовершеннолетней секс-работы. Не может ребенок сам выбрать такой путь. Мы узнали как-то, что есть женщина, которая набирает несовершеннолетних девочек на работу в Россию. Сообщили о ней в милицию, в пресловутый отдел по борьбе с торговлей людьми. Но через какое-то время узнали, что вывезти девочек она все же смогла — дала взятку. Теперь мы не работаем с милицией.

Говорят, что с декриминализацией проституции увеличится количество девушек, вовлеченных в секс работу. Я так не думаю — общественная мораль все же останавливает многих от такого шага. Как-то к нам пришла девушка, я ее спросила: почему ты не выбрала другую работу? Она ответила: у меня нет паспорта, я просто не могу никуда устроиться. Мы помогли ей сделать документы, и она прекратила этим заниматься, счастлива в браке, родила троих детей. И мы тоже счастливы. Не надо думать, что мы будем завлекать всех в профессию.

Да, эта профессия неперспективная, в ней рано «стареют». Что делать? Давайте придумывать. В некоторых странах запрещено работать в другой сфере, если ты секс-работник. Образование и другую профессию приходится получать за собственный счет. В некоторых странах есть профсоюзы секс-работников, которые, в том числе, еще и переобучают на другие профессии. Как бы это было у нас? Не знаю.

Мне нравилось оказывать секс-услуги за вознаграждение. Я не продавала свою душу. У меня дома были муж и дети. Муж абсолютно нормально к этому относился. Нет, были, конечно, разногласия, он говорил: секса стало меньше, значит ты меня разлюбила. Но я не выражаю любовь сексом. Я могу манипулировать сексом, благодарить сексом, любовь я выражаю заботой.

Мне разные люди попадались. Приезжает мужчина и просит оральный секс. Я спрашиваю: почему ты с женой этим не занимаешься. Он говорит: я спрашивал, она сказала это гадко. Теперь он боится попросить еще раз. Ему проще приехать ко мне. Это просто необходимо вывести в нормальное русло.

Автор статьи: Игорь Бурдыга

Источник: Антикор