Владимир Богатырь — о юридических механизмах противостояния политическому преследованию

Владимир Богатырь, заслуженный юрист Украины, адвокат, управляющий партнер АО «Богатырь и Партнеры», поделился с «ЮП» мнением относительно расследования уголовного производства, связанного с принятием решения Конституционного Суда Украины (КСУ) от 2010 года о возобновлении действия Основного Закона в редакции 1996 года, рассказал о том, как столкнулся с нарушением профессиональных прав, и предоставил собственную оценку событий.

— Владимир Викторович, как вы узнали об уголовном преследовании?

— С середины июля 2017 года я нахожусь в командировке в Великобритании, осуществляю юридическую практику в коммерческих спорах, а также оказываю правовую помощь оппозиционерам, преследуемым властями бывших постсоветских республик. Чем дольше находишься за рубежом, тем меньше внимания обращаешь на украинскую действительность. Меня никто никогда не уведомлял о преследованиях, а узнал я о них из прессы. Уголовным процессуальным кодексом Украины четко установлен порядок вызова лиц, находящихся в зарубежных поездках, о чем прокуратура была проинформирована погранслужбой и письменно уведомлена сотрудниками нашего адвокатского объединения.

В марте 2017-го я приходил к следователям и давал показания, предоставлял свой паспорт, в котором указано место моей регистрации, но туда никогда не приходили никакие вызовы и никакие процессуальные документы. Приходил со своим коллегой-адвокатом, которого теперь прокуратура не допускает, хотя при допросе признала защитником.

К слову, следователи изучали данные о пересечении границы моими несовершеннолетними детьми, супругой, которые явно не являются субъектами уголовного преследования, даже собирали сведения о пересечении границы бывшими руководителями Генеральной прокуратуры Украины (ГПУ) Святославом Пискуном и Верховного Суда Украины Василием Онопенко, которые также абсолютно не имеют отношения к этому вопросу.

Все это свидетельствует об игнорировании требований процессуальных норм и о предвзятости, что признал суд, удовлетворив сначала отвод следователю, инициировавшему расследование, а затем и всей группе следователей.

Несмотря на наличие более 20 определений суда, обязывающих рассмотреть ходатайства моих защитников, представители ГПУ игнорируют их, а в своих письменных ответах указывают, что считают их незаконными, непонятными и не имеющими обязательной силы для прокуроров.

Зато, несмотря на вышеупомянутые определения судов, следователи попытались навязать адвокатов центра бесплатной правовой помощи, которые вовремя сориентировались и связались с нашим офисом, недоумевая, почему их хотят привлечь.

— От иностранных правоохранителей были какие-либо претензии?

— Не было. Уже известно, что Департамент международного полицейского сотрудничества отказал следователям в их просьбе обратиться в Интерпол с целью международного розыска в связи с политическими мотивами данного преследования. Европейская конвенция о выдаче правонарушителей прямо запрещает кооперацию в политически мотивированных делах. В первом полугодии 2017 года я представлял интересы одной из европейских стран, продолжаю развивать международную практику и подготовил очередной ежегодный англоязычный отчет о состоянии уголовного права и процесса в Украине.

— В чем выразилось игнорирование ваших профессиональных прав?

— При предъявлении подозрения была нарушена процедура, никто мне его не предъявлял, прав не разъяснял, непонятно, что следователь внес в Единый реестр досудебных расследований в качестве места предъявления подозрения. Скорее всего, не уведомлялся Совет адвокатов Украины. Подозрение было подписано заместителем Генерального прокурора, а направлено по ненадлежащим адресам следователем, который не имел на это процессуальных прав (в последующем суд принял решение о его отводе). Насколько мне известно, направленный следователем пакет документов сомнительного содержания один из моих коллег отправил назад адресату. Без приговора, с целью собственного пиара прокуроры объявили меня преступником, заявив об этом с голубых экранов и в прессе, грубо нарушая принцип презумпции невиновности.

В первую очередь речь необходимо вести о нарушении моих прав на защиту как гражданина, а потом уже и профессиональных.

— По вашему мнению, вас нельзя было привлекать к ответственности, даже если обвинение не связано с деятельностью в качестве адвоката?

— Руководствуясь такой логикой, необходимо арестовывать докторов, использующих скальпель в работе с пациентом. Во-первых, я никогда не переставал быть адвокатом. Во-вторых, судьи, народные депутаты Украины и прочие категории лиц, обладающие профессиональным иммунитетом, утрачивают его с соблюдением установленной законом процедуры. Если мы будем говорить о том, что здесь кто-то пользуется гарантиями, а здесь — нет, то это избирательное правосудие. По иронии судьбы, ряд моих клиентов подвергаются таким же политическим гонениям, несмотря на то что раньше были героями в нашей стране.

— Что скажете о сути подозрения?

— Я был совершенно ошарашен как «полетом мысли», так и выдвинутыми следствием предположениями. Мне были далеки события 2010 года, которые интересуют следствие. В конце лета 2010-го я был в США на учебе, а через некоторое время улетел в Великобританию. К этому моменту меня трижды уведомили о сокращении, а отношения с бывшим руководителем у нас были достаточно сложные. Обстоятельства принятия решения КСУ я узнавал из прессы.

Подозрение сводится к тому, что сотрудники Министерства юстиции опубликовали решение КСУ, к чему, собственно, и обязывает данное решение, действительное и поныне. Руководство Минюста указало следствию, что опубликование как решения Конституционного Суда Украины, так и текста Конституции Украины не несет никаких юридических последствий, поскольку решение КСУ вступает в силу с момента оглашения. Если говорить о сути, а не о форме, на которой концентрируется следствие, то несколько раз предоставляла свои выводы Венецианская комиссия, признавшая возобновление действия предыдущей редакции Конституции.

Что же касается квалификации, то статья 109 Уголовного кодекса Украины предусматривает ответственность за насильственную смену власти. Насколько я помню, не было никаких насильственных действий, все должностные лица оставались на местах, все фракции парламента после выхода на следующую сессию признали возврат к предыдущей редакции Конституции. Политические силы приняли это как свершившийся факт, ревизию же стал делать политический департамент. Странно, что следователи не изучают, как была осуществлена смена Конституции Украины в 2014 году. Она произошла за восемь минут под руководством одного и того же лица, которое было спикером Верховной Рады Украины, а затем — исполняющим обязанности Президента Украины.

Данное уголовное производство — это попытка утвердить тезис «узурпация узурпированной власти узурпацией не является». Диалог по этим вопросам должен происходить в научной и политико-правовой плоскостях. Тем не менее предвыборное осеннее обострение снова вынесло на повестку дня тему очередных изменений Конституции Украины.

— На чем основывается подозрение следствия?

– Доказательств никаких нет. Само подозрение было признано судом необоснованным.

Сначала была свидетельница, которая указывала на какое-то совещание, где кто-то кому-то давал какие-то указания исполнять служебные обязанности. Потом она отказалась от своих показаний. Следует отметить, что в Минюсте при различных руководителях все совещания проводились исключительно по понедельникам. По крайней мере я никогда не присутствовал на совещаниях у руководителя ведомства в другие дни недели, на которые сначала указывала, а потом отказалась от своих показаний единственная свидетельница.

Основаниями для подозрений стали отчеты «специалистов-правоведов», которые в «вольной» форме истолковали действия судей Конституционного Суда Украины. С уголовно-процессуальной точки зрения этот отчет не является судебной экспертизой и не может быть принят в качестве надлежащего доказательства, несмотря на то, что по форме его напоминает.

Ранее три данных лица в качестве членов Национальной комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права сделали совершенно противоположные заключения. Напомню: Национальная комиссия по укреплению демократии и утверждению верховенства права пришла к выводу, что Закон Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» от 8 февраля 2004 года № 2222-IV следует рассматривать как actum nullum ab inito (акт, недействительный с момента возникновения) и поэтому он не может считаться составляющей действующей Конституции Украины.

30 сентября 2010 года было вынесено решение Конституционного Суда Украины № 20-рп/2010 по делу о соответствии Конституции Украины (конституционности) Закона Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» от 8 декабря 2004 года № 2222-IV по конституционному представлению 252 народных депутатов Украины (дело о соблюдении процедуры внесения изменений в Конституцию Украины), которым был признан неконституционным Закон Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» от 8 декабря 2004 года № 2222-IV в связи с нарушением конституционной процедуры его рассмотрения и принятия, на органы государственной власти возложена обязанность по безотлагательному исполнению этого решения и приведению нормативно-правовых актов в соответствие с Конституцией Украины от 28 июня 1996 года в редакции, существовавшей до внесения в нее изменений Законом Украины «О внесении изменений в Конституцию Украины» от 8 декабря 2004 года № 2222-IV, а само решение подлежало опубликованию в «Вестнике Конституционного Суда Украины» и в иных официальных изданиях Украины.

Предположим, что научная доктрина не имеет четких рамок и может изменяться в зависимости от того, какое влияние имеют в обществе экономические и политические факторы. Вероятно, в зависимости от конъюнктуры мнение науки может измениться. Надо ли ее за это порицать и можно ли использовать мнение этих специалистов как основание для подозрения следствием!?

Обратимся к точке зрения известных специалистов в данной сфере. Бывший заместитель Генерального прокурора Украины Алексей Баганец заявил, что не видит никакой иной перспективы в этом деле, кроме оправдательного приговора, если оно вообще когда-нибудь будет слушаться судом с учетом имеющихся нарушений.

С точки зрения уголовного права неправосудным можно признать решение любого суда любой юрисдикции за исключением решений Конституционного Суда Украины. По своей сути он выступает как политический орган. Такое мнение было высказано в научной литературе доктором юридических наук Петром Андрушко. Но это мнение профессора и авторитетного ученого вызвало лишь насмешку у следователя, заявившего, что оно для него ничего не значит.

— Как вы оцениваете шансы доказать правоту в украинских судах?

— Предъявлены иски о защите деловой репутации. Несмотря на нежелание расследовать противоправные действия отдельных сотрудников прокуратуры, суд обязал их это сделать, и были зарегистрированы соответствующие уголовные производства Национального антикоррупционного бюро Украины и Службы безопасности украины по фактам создания и фальсифицирования доказательств обвинения, неисполнения определений судов, превышения служебных полномочий, разглашения данных следствия третьим лицам, с которыми мы находимся в различных судебных спорах, а также других нарушений в области правосудия. Например, без вынесения каких-либо процессуальных решений руководитель департамента (причем этот человек не входил в группу следователей) направлял письма в отдельные учебные заведения, а затем ответы подкладывались к материалам уголовного производства. На суд руководителем спецдепартамента ГПУ осуществляется давление. Напомню, что Апелляционный суд через свою пресс-службу выразил возмущение высказываниями прокуроров, принимавших участие в этом расследовании.

ГПУ игнорирует обращения омбудсмена как единственного уполномоченного по надзору за использованием личных данных, которые вносятся в Единый реестр досудебных расследований, игнорирует обращения Национальной ассоциации адвокатов Украины как органа, определенного законом в сфере защиты профессиональных прав адвокатов, не допускает защитников. Фактически отсутствует прокурорский и судебный контроль в части обоснованности и доказанности подозрений, оснований для задержания и ареста, проведения других следственных действий.

Мы живем в сегодняшних реалиях и будем работать с существующей правоохранительной и судебной системой, несмотря на все трудности, с которыми сталкиваются мои коллеги. Очевидно, необходимо освещать нарушения, информировать о них международную общественность. Наступление на адвокатуру сегодня носит системный характер. Особую обеспокоенность у меня вызывают попытки Президента Украины к реформированию адвокатуры. Соответствующая инициатива с большим количеством нарушений была внесена в парламент, и неизвестно, к чему она приведет на фоне полного провала всех начатых реформ

— Вас преследуют за исполнение служебных обязанностей, возможно, прокуроры считают, что действуют в соответствии со своими обязанностями. Не усматриваете ли вы аналогии?

— Никакой. Когда я столкнулся со «спецдепартаментом», то понял, что установление истины по делу не является их задачей. Подозревать чиновника за то, что он надлежащим образом выполнял свою работу, является позором не только для правоохранителей. Это приводит к уничтожению уважения к статусу госслужащего в угоду сиюминутной политической целесообразности.

К сожалению, общая ситуация сложилась печальным образом — конституционное право потеряло всяческие ориентиры. Сегодня общество не может честно ответить себе на вопрос, какая форма правления и государственного устройства у нас сложилась, соответствует ли она задекларированным в Конституции Украины принципам и ожиданиям граждан.

Источник: http://pravo.ua/article.php?id=100117834