Домашний арест: почти тюрьма, а не почти свобода

Новация домашнего ареста в УПК не сопровождалась серьезными комментариями. Какие из рисков ст.177 УПК предотвращает круглосуточный домашний арест? Какие риски не предотвращает ночной арест, требуя еще и дневного? На эти базовые вопросы не дал ответ ни УПК, ни кассационный суд.

В развитых странах существует три вида домашнего ареста: curfew (ночной плюс выходные), home detention (круглосуточный минус время для работы или учебы), home incarceration (круглосуточный минус медицинское обслуживание и религиозные услуги). Основной задачей домашнего ареста по сравнению с тюремным заключением там видят разгрузку тюрем и социализацию нарушителей, включая выведение мелких преступников из-под влияния матерых уголовников. Эти цели чужды украинскому УПК.

Домашний арест обычно рассматривается как мера пресечения для тех, кто не может уплатить залог. В украинском праве, эта связь отсутствует.

Домашний арест применяется в развитых странах только для мелких нарушителей. В Украине эта связь очень слабо прописана в ст.177 как риск рецидива. В результате, под домашний арест выходят подозреваемые в тяжких и особо тяжких преступлениях. Полицейский контроль неэффективен - полицейских мало, проверяют они редко, и нарушитель всегда может сказать, что ему нужно было срочно пойти к врачу, и даже принести поддельную справку. Практически никогда полицейские не проверяют домашних арестантов ночью. Поэтому ничто не мешает преступнику, находящемуся под домашним арестом, продолжить свой промысел.

Поскольку целью домашнего ареста является социализация нарушителей, круглосуточный арест применяется крайне редко. Если преступник так опасен, что его нельзя выпустить из дому даже на работу, то скорее всего, его нельзя было выпускать из тюрьмы. И наоборот, если его выпустили из тюрьмы под домашний арест, то он не так уж опасен, и нет оснований удерживать его дома круглосуточно.

Домашний арест это точно такое же лишение свободы, как тюремное заключение (Бузаджи против Молдовы). ЕСПЧ видит небольшое количественное отличие между этими режимами, но считает их качественно схожими. И это он еще не рассматривает тот факт, что для некоторых мужчин длительное пребывание с женой является сомнительным удовольствием даже по сравнению с сокамерниками. Надеемся, что таких мужчин немного.

Украинский суд часто рассматривает домашний арест как практически свободу. “Скажите спасибо, что вы не в СИЗО”. Это абсолютно ошибочный подход, который противоречит практике ЕСПЧ.

В некоторых аспектах, домашний арест даже суровее предварительного заключения. Так, составители УПК забыли про прогулки и медицинское обслуживание при круглосуточном домашнем аресте, хотя это право четко предусмотрено для заключенных в СИЗО.

ЕСПЧ постоянно обращает внимание украинских судов на необходимость указать конкретные факты, которыми подтверждаются риски. Очень часто, суды пренебрегают этой обязанностью. Точно так же, суд игнорирует свою обязанность проанализировать, почему более мягкая санкция не предотвратит эти же риски.

При домашнем аресте, суду очень нелегко, практически невозможно указать такие факты. Основные риски по ст.177: побег, давление и рецидив. Очевидно, что ни один из них не контролируется домашним арестом. Никто не мешает сбежать из дома, даже срезав электронный браслет. В нынешней ситуации, нарушитель имеет фору от несколько часов до одного дня, пока полиция начнет его розыск. На практике, ловят почти всех, но это только потому, что срезают браслет не самые квалифицированные нарушители, которые потом совершают ошибки, на которых их и ловят. Никто не мешает давить на потерпевших по анонимным мессенджерам. Никто не мешает, как упоминалось выше, вести преступный промысел в ночное время, когда проверки жилища полицией практически исключены. Именно поэтому в развитых странах домашний арест не рассматривается как эффективное средство предотвращения рисков; это прежде всего, способ разгрузки тюрем для нарушителей с незначительным риском.

Но тогда зачем нужен домашний арест, если риск и без него незначителен? Дело в том, что существует две функции домашнего ареста: досудебный и как форма пробации. Целесообразность домашнего ареста во втором случае очевидна: приговор нужно исполнять, и даже если дальнейшее тюремное заключение признано излишним, то какое-то наказание должно иметь место. Таким умеренным наказанием становится домашний арест.

Досудебный домашний арест, как в Украине, так и в развитых странах, является неудачной уступкой судебной системы общественному мнению. Там, основными кандидатами на домашний арест являются малолетние нарушители, наркоманы и выпившие водители. Всем понятно, что они не убегут. Водители или подростки все равно ночуют дома; домашний арест это декларативная суровость. Судья показывает нарушителю и обществу строгость закона, при этом ничем реально не отягощая арестованного. В чуть усиленном виде, “домашний арест кроме работы и учебы” посылает сигнал от строгого судьи нарушителю, что он должен вести добропорядочный образ жизни хотя бы до суда. Таким образом, не только в Украине, но и в юридически развитых странах, домашний арест является несомненной формой наказания и перевоспитания. И это, хотя и неконституционно, однако разумно: по мелким нарушениям вроде пьяного ДТП, судье очевидна вина; мысленно, он уже осудил человека и начинает его перевоспитывать.

Ситуация в корне меняется, когда домашний арест становится круглосуточным. Это крайне нетрадиционная форма санкции. С одной стороны, она возникла как якобы логическое развитие домашнего ареста: если суд может решить, для каких целей выпускать нарушителя из дому, то может и вообще не выпускать. Логическая ошибка здесь проста: сродни вопросу, простирается ли свобода человека до свободы продать себя в рабство. Или, как любят говорить гегельянцы, о переходе явления в свою противоположность. Вторая причина возникновения круглосуточного ареста это необходимость альтернативы залогу, когда его не могут уплатить. Иначе возникла бы ситуация, что закон наказывает бедность.

Украинский вариант домашнего ареста получил худшее от этих двух вариантов. УПК предусматривает круглосуточный арест как совершенно обычную, а не крайнюю и редчайшую, меру. И вообще не предусматривает ареста “кроме работы и учебы”. Его слабо эмулирует арест на определенное время суток, но УПК не делает различия между выходными и рабочими днями, не предусматривает гибкого графика работы или учебы, и не ограничивает отлучку из дома этими социально полезными функциями. Украинскому домашнему заключенному ничто не мешает общаться в свободное от дома время с другими уголовниками.

Попытка украинского законодателя формализовать применение домашнего ареста столь же абсурдна, как его же попытка формализовать запрет применения залога по отдельным статьям. Но если второе явно противоречит практике ЕСПЧ, то первое менее очевидно. Мы видели, что основными задачами домашнего ареста являются разгрузка тюрем и социализация нарушителей. Но как это изложить в терминах кодекса? Вместо этих размытых категорий, законодатель предложил суду исследовать риски - которые заведомо ничтожны для тех, кого можно отпустить под домашний арест. Как же сравнивать ничтожные риски? Из математики мы помним, как трудно сравнивать величины, приближенные к нулю.

Риск побега уменьшается ли от круглосуточного домашнего ареста по сравнению с ночным? Если нарушитель не убежал ночью, то убежит ли он днем?

Риск давления на пострадавших уменьшается ли от круглосуточного домашнего ареста по сравнению с ночным? Если арестант не давит на них ночью, то будет ли он давить днем? Что мешает ему давить посредством анонимных мессенджеров? Правосудие должно быть не декларативным, а эффективным. Нельзя запрещать то, что невозможно проконтролировать. Запрет общения нередко нарушает фундаментальное право на защиту. Если подозреваемому запрещено общаться с потерпевшими, как же выплатить им компенсацию или достичь примирения? Если запрещено общение со свидетелями, то как же быть с правом сбора доказательств - которое включает право опрашивать свидетелей?

Аналогично, риск рецидива днем ничуть не больше, чем ночью. Украинский суд сталкивается с заведомой невозможностью аргументировать, почему он выбрал круглосуточный арест вместо ночного.

Круглосуточный домашний арест порождает клубок проблем. Как проходить медицинское обследование? УПК предусматривает возможность отлучиться с позволения суда из города, но не из дому. С домашнего ареста не может забрать даже скорая.

Круглосуточный домашний арест плохо сочетается с требованием являться по вызову суда или следователя. Как арестант может получить отправленную по почте повестку, если ему запрещено выходить из дома? Он не может выйти из квартиры даже к почтовому ящику.

Странности домашнего ареста усугубляются использование электронного средства мониторинга (браслета). Казалось бы: зачем человеку находиться именно дома, если полиция контролирует его местоположение в любой момент, и даже могла бы сопоставить его с расположением злачных мест? Это противоречие снова уходит корнями в историю.

Первые мониторы не имели GPS. Это были модемные устройства. Из полиции звонили на домашний телефон, и арестант должен был приложить браслет к трубке телефона. Так полиция могла удостовериться, что он находится дома. Чтобы исключить фальсификации, телефонная линия должна была быть отдельной и специальной: например, без конференц-связи. Поэтому система работала только в заранее подготовленных условиях - дома.

С появлением GPS браслетов, используемых в Украине, необходимость привязки к дому отпала, но сохраняется по традиции.

Необычно, кстати, что в Украине использование электронных средств контроля бесплатно. И это при том, что государству браслет обходится в две тысячи долларов (правда, функционально аналогичные смарт-часы стоят в двадцать раз дешевле), плюс зарплата персонала. В Лос-Анджелесе, например, за браслет нужно платить около тысячи долларов в месяц.

Институт домашнего ареста, некритично скопированный авторами УПК с законодательства юридически развитых стран, требует реформы. Его нужно привести в соответствие с требованиями ЕСПЧ и просто логикой.

Автор статтьи: Черный Вадим