Олег Добровольский: основные ошибки налогоплательщиков при переписке с контролирующими органами

Анализируя наш практический опыт в направлении сопровождения налоговых проверок или проверочного общения с контролирующими органами по контролируемым операциям, мы наблюдаем достаточно активную переписку между ГФС и налогоплательщиками по поводу разных нюансов – то отчетов о контролируемых операциях, то факта декларирования и объемов декларирования контролируемых операций, то фактических показателей рентабельности, отраженных в отчетности.

Понимая, что исчерпывающий ответ на все поставленные вопросы, взвешенная и обоснованная стратегия плательщика и качественно подготовленная документация по контролируемым операциям – это залог если не решения о нецелесообразности проведения проверки, то по меньшей мере отсрочке проверочных мероприятий на неопределенный срок, мы попытались обобщить, какие же основные ошибки допускают налогоплательщики на этапе переписки с контроллерами и при подготовке Отчета о контролируемых операциях.

Наличие мнения, что уплата штрафа за непредоставление отчета или неполном декларировании объемов КО автоматически снимает с налогоплательщика всю дальнейшую ответственность.

Нет, даже если применение штрафной санкции было произведено до отчетных периодов 2013-2015 гг., такая санкция была уже применена до 01.01.2017 года, но плательщик не предоставил отчет, согласно п. 120.3 ст. 120 НКУ после истечения 30 календарных дней, следующих за последним днем предельного срока уплаты такого штрафа, контролирующие органы, начиная с 01.01.2017, имеют право применяться штрафные санкции, предусмотренные абзацем седьмым п. 120.3 ст. 120 НКУ – 5 РПМ (в 2018 году – 8 810 грн – авт.) за каждый день непредставления отчета о КО.

Напомним, если до начала документальной проверки налогоплательщиком подан уточняющий отчет, в котором дополнительно задекларированы контролируемые операции, то к такому плательщику применяется штраф в размере 1 РПМ (в 2018 году 1762грн – авт.) за каждый календарный день несвоевременного декларирования контролируемых операций в представленном отчете, но не более 300 РПМ, установленного законом на 01 января налогового (отчетного) года.

При этом все указанные санкции применяются лишь в случае, когда происходит недекларирование или декларирование в неполном объеме суммы контролируемой операции.

Если же плательщик допускает ошибки в расчетном показателе рентабельности или ином показателе, который характеризует исключительно саму контролируемую операцию, то ответственность за такие неточности в действующем законодательстве не предусмотрена. Сейчас мы не знакомы со случаями привлечения к админответственности налогоплательщика за нарушения, отличные от связанных с полнотой декларирования суммы КО.

Получив от налогоплательщиков отчеты о КО, налоговые органы начинают их тщательно анализировать, отбирая рисковые отчеты сначала в допроверочный анализ, затем включая в план проверок.

Так, камеральные проверки КО налогоплательщиков включают в себя сопоставление сведений о задекларированных КО с нерезидентами из низконалоговых юрисдикций и со специфическими организационно-правовыми формами с данными, полученными с АРМа Таможня (на предмет факта осуществления хозяйственных операций), сведениями из финансовой отчетности (на предмет установления объемов доходов за соответствующий отчетный период) и декларации по налогу на прибыль (на предмет декларирования операций в приложениях РИ или ТЦ) за соответствующий отчетный период.

Не стоит пренебрегать и тем, что налоговые органы имеют гораздо большие возможности в части получения и сбора сведений о стоимости товаров, подтверждения статуса конечного бенефициара и т.д., активно проводя свое взаимодействие с компетентными органами других государств.

Например, в течение лета–осени наши клиенты и другие налогоплательщики довольно часто получали письма от различных подразделений ГФС (не подразделения ТЦУ), согласно которым приводилась информация относительно установленных цен, по которым товаропроизводитель декларирует экспортные операции в стране происхождения.

Плательщику задается вопрос о несоответствии цены поставки производителя на экспорт и импортной цены, которую декларирует плательщик, вследствие присутствия в цепи поставки компании-посредника.

Конечно, при этом плательщик должен предоставить развернутое объяснение относительно цели присутствия посредника в цепи поставки, его функциональной загруженности и других оснований, по которым происходит логический рост цены товара на всех этапах поставки. При достаточности таких объяснений они будут учтены, и проверка у налогоплательщика вряд ли будет начата.

Также плательщики получали письма с предложениями осуществить корректировку собственной рентабельности по сделкам, которые признаны контролируемыми, поскольку контролирующим органом осуществлен расчет рентабельности в определенной области и установлено, что такая рентабельность должна достигать определенного уровня, при этом уровень рентабельности плательщика ему не соответствует.

При этом плательщиком на дату получения запроса также уже была подготовлена документация, в которой проведен и анализ рынка, и рассчитан рыночный диапазон рентабельности, в который рентабельность контролируемых операций налогоплательщика вписывалась.

Понимая, что в ходе проверки контролирующий орган должен руководствоваться теми источниками информации, которые были использованы налогоплательщиком, а расчеты контроллеров, вероятнее всего, могли не учитывать специфики операций, имевшей место у налогоплательщика, аргументированный ответ плательщика также вполне может удовлетворить контроллеров.

Отдельно можно упомянуть также и “письма счастья”, в которых налоговики, принимая во внимание отрицательные показатели рентабельности, обращались к налогоплательщику с предложением подкорректировать свою рентабельность в сторону увеличения. При этом у них даже не было в распоряжении результатов исследований рынка.

К примеру, речь шла о фармацевтической отрасли. Все аргументы сводились к тому, что отрасль фармацевтической дистрибуции не может иметь отрицательной рентабельности – это общеизвестный факт. Но в этом случае опять же нужно возвращаться к функционально-рисковому анализу, по которому даже такую, казалось бы, понятную отрасль, как фармацевтическая дистрибуция, можно разделить на разнообразные сегменты:

• глобальные дистрибьюторы, которые содержат большие логистическо-складовые комплексы и формируют монополистическую прослойку между производителями, импортерами, другими дистрибьюторами и аптечными сетями;

• дистрибьюторы – импортеры, которые сфокусированы на продвижении отдельных торговых марок препаратов иностранного производства, и которые обычно являются довольно зависимыми от влияния курсовых разниц;

• дистрибьюторы (торговые дома) отечественных производителей, которые сфокусированы на продвижении препаратов отечественного производства и экспорте, обычно независимы от резких колебаний курсов валют;

• дистрибьюторы, сосредоточенные на госпитальных поставках, специфических изделиях медицинского назначения, и функционирующие в других ограниченных или специфических условиях.

Итак, подводя итоги о таком этапе взаимодействия с контролирующими органами, как предоставление информации и объяснений, переписка – все, что относится к сфере допроверочного анализа, – необходимо четко понимать, что не нужно игнорировать запросы ГФС. Ответы на запросы нужно давать обоснованные и аргументированные. Демонстрировать свою осведомленность в вопросе, который анализируется контроллерами. Приводить свои “за” и “против” относительно тех аргументов, которыми оперируют контролирующие органы, а главное – быть вооруженными результатами собственных исследований и расчетов.

Автор консультации: Олег Добровольский, партнер юридического объединения ID Legal Group