Медицинские исследования (далее – МИ) связаны с обеспечением удовлетворения публичных интересом. Вместе с тем, как правило, для конкретного участника МИ первостепенным является удовлетворение его собственных интересом. Один из аспектов баланса данных интересов стал предметом рассмотрения Европейским судом по правам человека (далее – ЕСПЧ) в деле «Йильберг против Швеции» (Gillberg v. Sweden) (№ 41723/06), по которому было вынесено Постановление Палаты ЕСПЧ 22 ноября 2010 года и Постановление Большой Палатой ЕСПЧ 3 апреля 2012 года (http://www.menschenrechte.ac.at/orig/12_2/Gillberg.pdf).
Данное дело касалось отказа исследователя разглашать информацию о МИ, за что он был подвергнут уголовному наказанию. Данное решение вызывает интерес с позиции разграничения вопросов исследования, как научной деятельности, и медицинской помощи, которая выходит за рамки МИ, что в данном деле для ЕСПЛ определило степень конфиденциальности информации о МИ.
Обстоятельства дела
Заявитель, профессор университета, отвечал за исследовательский проект по гиперактивности и синдрому дефицита внимания у детей, который осуществлялся с 1977 по 1992 год. Как указывал заявитель, университетский комитет по этике в качестве предварительного условия для проекта потребовал, чтобы конфиденциальная информация об участниках была доступна только ему и его персоналу, и он, соответственно, дал пациентам и их родителям обязательство сохранять эту информацию. В 2002 году ученый из другого университета и педиатр запросили доступ к материалам исследования. После того, как их просьбы были отклонены университетом, они обратились с жалобой в административный апелляционный суд, который пришел к выводу, что они доказали наличие законного интереса и должны получить доступ к материалам на условиях, которые включали бы ограничение на их использование и запрет на изъятие копий из помещений университета. Заявитель, однако, отказался выдать материалы, которые были в конечном счете уничтожены его коллегами. Заявитель впоследствии был осужден условно за злоупотребление полномочиями и обязан уплатить штраф в размере, эквивалентном 4 000 евро. Его осуждение было оставлено без изменения апелляционным судом, который постановил, что он умышленно пренебрег своими должностными обязанностями, не исполнив решение административного апелляционного суда.
ЕСПЧ в постановлении от 2 ноября 2010 года установил отсутствие нарушения по делу статей 8 и 10 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод (далее – Конвенция).
ЕСПЧ указывает, что, хотя, на первый взгляд, дело содержит серьезные этические проблемы, затрагивающие вопросы медицинского исследования, публичного доступа к информации и интересов детей, участвующих в исследовании, единственный вопрос, стоящий перед ним, заключается в том, было ли осуждение и наказание заявителя за неисполнение должностных обязанностей совместимо с Конвенцией. Заявитель не представлял интересы детей или семей, и его жалобы на исход гражданского разбирательства были неприемлемы как поданные за пределами срока.
По поводу соблюдения статьи Конвенции.
Оставляя открытым вопрос о том, имело ли место вмешательство в право заявителя на уважение личной жизни, ЕСПЧ сделал вывод, что осуждение заявителя соответствовало национальному законодательству и преследовало законные цели предотвращения беспорядков и преступлений и защиты прав и свобод других лиц.
Что касается вопроса о том, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе, ЕСПЧ отметил, что государство-ответчик должно было реагировать на отказ заявителя подчиниться решениям, разрешавшим доступ двум внешним ученым к материалам исследования, в силу конвенционного обязательства обеспечивать, чтобы вступившие в силу судебные решения не оставались неисполненными в ущерб интересам одной из сторон. Заявитель утверждал, что реакция национальных властей была несоразмерна, поскольку апелляционный суд не принял во внимание два смягчающих обстоятельства – его обязательства по сохранению конфиденциальности и его цель защиты информантов и участников исследования. ЕСПЧ отметил, однако, что отсутствуют доказательства того, что университетский комитет по этике требовал абсолютной гарантии конфиденциальности, в то время как гарантии, предоставленные заявителем участникам исследования, по утверждению национальных судов, выходили за рамки, разрешенные законодательством страны. Далее, что касается защиты информантов и участников, вопрос о том, необходимо ли предоставление документов, был разрешен в рамках гражданского разбирательства, в ходе которого университет имел возможность защищать свою позицию. Независимо от того, полагал ли он, что решения раскрытии опирались на ошибочные или недостаточные основания, имел значение тот факт, что университетская администрация понимала, что она была обязана предоставить документы без промедления, и что на протяжении длительного периода заявитель умышленно не исполнял должностные обязанности, установленные судебными решениями. Отклоняя эти смягчающие обстоятельства, апелляционный суд не вышел за рамки своей свободы усмотрения и не действовал произвольно, и наказания, примененные им, не были несоразмерны.
По делу ЕСПЧ принял решение, что требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (пять голосов «за» и два – «против»).
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. ЕСПЧ признал, что врачи, психиатры и ученые могут иметь интерес, аналогичный интересу журналистов в защите источников и интересу адвокатов в защите профессиональной тайны клиентов. Однако заявитель был осужден за злоупотребление полномочиями в связи с отказом предоставить доступ к документам вопреки инструкциям, полученным им от администрации университета в соответствии с решениями административного апелляционного суда. Его осуждение как таковое не затрагивало интерес университета или его лично в защите профессиональной тайны клиентов или участников исследования. Этот вопрос был разрешен решениями административных судов, что препятствует ЕСПЧ в рассмотрении предполагаемого нарушения Конвенции. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что исход уголовного дела против заявителя приравнивался к вмешательству в его права в значении статьи 10 Конвенции. Однако ему нет необходимости рассматривать этот вопрос, поскольку в любом случае по основаниям, изложенным в отношении жалобы по статье 8 Конвенции, ничто не предполагает, что решение апелляционного суда было произвольным или несоразмерным.
Блог